Свт.Иоанн Златоуст
о святых мученицах Вернике и Просдоке девах и о матери их Домнине
ПОХВАЛЬНАЯ БЕСЕДА
7. Но почему эта жена не пошла в судилище? Она хотела прежде сражения получить трофей, прежде подвигов схватить венец, прежде борьбы получить награды, боясь не мучений, а наглых взоров неверных; она не боялась того, чтобы кто-нибудь не стал терзать ее ребер, но боялась, чтобы кто-нибудь не растлил девства дочерей. А что она боялась этим страхом, а не тем, и поэтому не пошла в судилище, – видно из следующего: в реке она испытала гораздо большие мучения, потому что гораздо тяжелее и болезненнее, как я прежде сказал, потоплять своей рукой собственную утробу, т. е. дочерей, и видеть их утопающими, нежели видеть свою плоть терзаемой; и гораздо больше любомудрия нужно было ей для того, чтобы быть в состоянии держать руки детей и увлекать их с собой в речные волны, нежели для того, чтобы переносить пытки; не одинаково мучительно – видеть дочерей страждущими от других, или самой содействовать их смерти, самой стать орудием кончины, самой заменять для них палачей: последнее гораздо тяжелее и невыносимее первого. Слова мои засвидетельствуете все вы, которые были матерями, испытывали болезни рождения, имели дочерей. Как она схватила за руку детей своих? Как не оцепенела рука ее? Как не ослабли жилы? Как не изменил рассудок? Как ум мог служить тому, что делалось? Подлинно, происходившее было горше тысячи пыток, потому что у нее вместо тела была терзаема душа. Впрочем доколе мы будем усиливаться достигнуть недостижимого? Никакое слово не сможет представить величие этого страдания; но одна только испытавшая это и подвизавшаяся жена знает, каковы эти подвиги. Пусть слушают это матери, пусть слушают девы: матери для того, чтобы так воспитывать дочерей, а девы для того, чтобы так повиноваться матерям. Нужно не только хвалить мать, повелевшую это, но удивляться и дочерям, которые послушались ее в этом; ни мать не имела нужды в узах для этих жертв и приношений, ни юницы не отскочили, но с одинаковым духом и усердием влекли ярмо мученичества, и таким образом вошли в реку, оставив обувь на берегу; сделали же они это из жалости к стражам, – такова была предусмотрительность этих святых! Они постарались оставить им способ оправдаться в судилище, чтобы жестокий и суровый судья не мог обвинить их в измене и в том, что они, взяв серебро, отпустили этих женщин; поэтому они и оставили обувь, которая подтверждала сознание воинов, что не с ведома их, но без ведома, они сами бросились в реку. Может быть, велика стала у вас любовь к этим святым: будем же с этим пламенем припадать к их останкам; будем обнимать их гробницы, потому что и гробницы мучеников могут иметь великую силу, равно как и кости мучеников имеют великую силу. И не только в день этого праздника, но и в другие дни будем постоянно при них, будем призывать их, будем просить, чтобы они были нашими предстательницами; они имеют великое дерзновение не только при жизни, но и по смерти, и гораздо более по смерти, потому что ныне они носят язвы Христовы, а показывая эти язвы, они могут о всем умолить Царя. Итак, если у них такая сила и близость к Богу, то мы, поставив себя в близость к ним непрестанным посещением их и постоянным пребыванием с ними, будем снискивать себе через них человеколюбие Божие, которого да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу слава, со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.